Кто же из нас для кого был - чучелко смоляное?... (с) А еще у меня звездно-полосатые трусы есть (с) Я мертвый лось. Пруфов не будет. Полупидор, полупанк (с) Трагический долбоеб (с)
АПД: я буду поднимать эту простыню, пока не увижу коментов. или пока все не отпишутся
Автор: пожелал остаться анонимным;
Фандом: Отблески Этерны;
Рейтинг: PG-15;
Размер: драббл;
Пейринг/Персонажи: Лионель Савиньяк/Валентин Придд;
Тип: слэш;
Дисклеймер: герои принадлежат Камше В.В.
Заявка: Эмиль Савиньяк/Альберто Салина; слеш, можно не сильно рейтинговый. Или Приддоньяк - любой - желательно старшие-младшие. (Или Арно/Гирке, или Валентин/Ли(Милле)).
Однажды днем Лионель Савиньяк вдруг очень хорошо вспомнил, как в детстве, еще до Лаик, они с братом гуляли по льду. Сверху падали снежинки, оседавшие в волосах и ресницах Эмиля, и, наверное, его собственных – он не видел. Лед под ногами трещал и гудел, хотя – Ли был уверен – выдержал бы и не такую ношу. А весной, придя на то же озеро, Ли долго смотрел на то, как тает, ломается, бывшая некогда крепкой ледяная корка, и вода вырывается на свободу.
Только вот нужна ли воде эта свобода, Ли никогда не задумывался. До того как вода закричала от боли.
Воспоминание это посетило маршала, когда в его кабинете появился переведенный в северную армию полковник.
Придд всегда держал спину, лицо и дистанцию с таким рвением, словно это было делом всей его жизни. Впервые случайно заглянув ему в глаза, Лионель обнаружил прочный лед и больше – ничего, казалось, еще немного и он почувствует, как на лицо падают и тут же тают снежинки, но Придд отвел взгляд.
Возможно Ли оставил бы спрута в покое, если бы не сны, начавшиеся с тех пор, как полковник впервые предстал перед ним. Каждый раз, стоило Савиньяку задремать, он видел скользкие трухлявые доски неправдоподобно-длинного пирса юношу, бредущего по нему к морю, и второго – идущего по воде навстречу. Там, где босые ноги касались волн, вода окрашивалась зеленью и распускалась болотными цветами. С каждым сном Ли подходил все ближе и на третий раз он уже с уверенностью мог сказать, что видит Приддов: Валентина – на причале и Джастина – в воде.
Впрочем, это было не единственной причиной, по которой Савиньяк вдруг заинтересовался мальчишкой. Он упорно не понимал, зачем Эмиль отослал ему этот "подарочек".
Сначала Ли пытался изучить Придда на расстоянии. Спрут вел себя идеально и неестественно, будто ледяная кукла, пытающаяся изобразить человека. Он поддавался на провокации, ввязывался в споры, фехтовал все с тем же ледяным выражением лица. Не выдавая себя ни единым жестом. Его спина всегда оставалась прямой, взгляд холодным, движения рук уверенными.
Придд был умен, исполнителен и воспитан, но это Савиньяку было совсем не интересно, ему важно было знать, что же находится внутри. Что вырвется на свободу, если лед вдруг растает.
Когда поверхностное изучение не принесло особых плодов, Ли попробовал копнуть глубже. Он вызывал Придда к себе почти каждый вечер, и они говорили. Эти беседы все больше убеждали маршала севера, что Эмиль был прав, отправляя спрута к нему. Здесь ему было самое место.
Впрочем, несомненно, глубокий внутренний мир Придда так и оставался для него тайной, покрытой мраком. А теперь Ли ощущал, что подошел вплотную к этой тайне, и ей уже не вырваться.
Их сегодняшняя беседа как всегда течет ровно. Пока Савиньяк не касается геральдики в целом и герба дома волн в частности.
- Ваше фамильное чудовище, полковник, вылезло из глубин, а вы, кажется, не только не торопитесь последовать его примеру, но еще и прикрылись толстым слоем льда сверху?
Ли почти слышит треск, и протяжное завывание воздуха под толщей замерзшей воды.
- Желаете узнать что там, в глубине? – Придд холодно ухмыляется, почти неуловимо подаваясь навстречу.
Савиньяк подходит к нему почти вплотную, заглядывает в глаза, ладони скользят по плечам спрута, по спине, и Лионель вдруг порывисто прижимает его к себе, жестко кладя руку на затылок, что бы тот не вздумал отвести глаза. Лед медленно тает под жарким, южным взглядом Савиньяка.
- Чего вы ждете, маршал? Вы знаете, как больно воде, когда в нее заходят люди, как больно дну, когда по нему ступают ноги? Оно прогибается, дрожит под каждым шагом, вода вокруг плещется, стонет, а люди идут и не думают. Им все равно. А Лед это ведь так удобно, он все выдержит, он защитит, нужно только привыкнуть. А ходить по воде, нежно касаясь стопами волн умел только один человек. И он, к сожалению, мертв. – Вода выплескивается из глаз Валентина и течет по щекам.
Ли становится стыдно. Действительно – кто его просил лезть мальчишке в душу, даже не постучавшись, не сняв сапог? Лионель нежно проводит рукой по его волосам, гладит спину, не давая отстраниться, заледенеть вновь, а потом наклоняется к подрагивающим тонким губам.
Губы Придда холодные и солоноватые, как морская вода, Ли увлеченно срывает с них короткие поцелуи, дразнит, прикусывает, пока они не становятся горячими, а потом нежно раздвигает их языком. Целоваться с ним оказывается даже приятнее, чем говорить – спрут такой отзывчивый, понятливый, и Ли не замечает, когда командование процессом успело перейти в чужие руки. Рубашки сброшены на пол спальни – он помнит, как перебираясь сюда, в порыве страсти случайно приложил Придда спиной об косяк – а сам Ли лежит на кровати, наслаждаясь тем, как Валентин нежно целует его запястье, прикусывает тонкую кожу на локтевом сгибе, скользит губами по плечу, оставляет отметины на шее, спускается ниже, стягивает с него остатки одежды, легкими поцелуями-укусами проходится по внутренней поверхности бедра, колену, голени, движется тем же маршрутом по другой ноге…
Ночью Ли снится привычный пирс и на самом краю все те же двое. Пальцы братьев сплетаются, с плеч Валентина соскальзывает рубашка, а сам он вслед за Джастином соскальзывает в воду. Ли бежит к краю со всех ног, оскальзываясь на покрытых тиной и плесенью досках, ныряет, надеясь вытащить, спасти. Он обхватывает юношу за талию, но поверхность воды покрыта толстым слоем льда, они в ловушке. Ли захлебывается и просыпается, что бы успеть увидеть, как Придд, абсолютно одетый, на цыпочках крадется к двери. Вскочить и схватить его за руку становится делом нескольких секунд.
- Куда-то собрался?
Придд молчит, опустив глаза, но не вырывается, и Ли осторожно обнимает его сзади и, наклонившись к самому уху, шепчет всякую чушь о том, что он никуда его не отпустит, тем более сейчас, посреди ночи, и что если он не останется…
- Зачем? – спрашивает Придд, и голос его чуть дрожит.
- Потому что ты мне нужен. И я не дам тебе снова заледенеть. Я стану твоей весной.
Придд поворачивается, обхватывает его руками, и почти неслышно шепчет:
- Только не оступись… ты утонешь в моей боли.
Автор: пожелал остаться анонимным;
Фандом: Отблески Этерны;
Рейтинг: PG-15;
Размер: драббл;
Пейринг/Персонажи: Лионель Савиньяк/Валентин Придд;
Тип: слэш;
Дисклеймер: герои принадлежат Камше В.В.
Заявка: Эмиль Савиньяк/Альберто Салина; слеш, можно не сильно рейтинговый. Или Приддоньяк - любой - желательно старшие-младшие. (Или Арно/Гирке, или Валентин/Ли(Милле)).
Однажды днем Лионель Савиньяк вдруг очень хорошо вспомнил, как в детстве, еще до Лаик, они с братом гуляли по льду. Сверху падали снежинки, оседавшие в волосах и ресницах Эмиля, и, наверное, его собственных – он не видел. Лед под ногами трещал и гудел, хотя – Ли был уверен – выдержал бы и не такую ношу. А весной, придя на то же озеро, Ли долго смотрел на то, как тает, ломается, бывшая некогда крепкой ледяная корка, и вода вырывается на свободу.
Только вот нужна ли воде эта свобода, Ли никогда не задумывался. До того как вода закричала от боли.
Воспоминание это посетило маршала, когда в его кабинете появился переведенный в северную армию полковник.
Придд всегда держал спину, лицо и дистанцию с таким рвением, словно это было делом всей его жизни. Впервые случайно заглянув ему в глаза, Лионель обнаружил прочный лед и больше – ничего, казалось, еще немного и он почувствует, как на лицо падают и тут же тают снежинки, но Придд отвел взгляд.
Возможно Ли оставил бы спрута в покое, если бы не сны, начавшиеся с тех пор, как полковник впервые предстал перед ним. Каждый раз, стоило Савиньяку задремать, он видел скользкие трухлявые доски неправдоподобно-длинного пирса юношу, бредущего по нему к морю, и второго – идущего по воде навстречу. Там, где босые ноги касались волн, вода окрашивалась зеленью и распускалась болотными цветами. С каждым сном Ли подходил все ближе и на третий раз он уже с уверенностью мог сказать, что видит Приддов: Валентина – на причале и Джастина – в воде.
Впрочем, это было не единственной причиной, по которой Савиньяк вдруг заинтересовался мальчишкой. Он упорно не понимал, зачем Эмиль отослал ему этот "подарочек".
Сначала Ли пытался изучить Придда на расстоянии. Спрут вел себя идеально и неестественно, будто ледяная кукла, пытающаяся изобразить человека. Он поддавался на провокации, ввязывался в споры, фехтовал все с тем же ледяным выражением лица. Не выдавая себя ни единым жестом. Его спина всегда оставалась прямой, взгляд холодным, движения рук уверенными.
Придд был умен, исполнителен и воспитан, но это Савиньяку было совсем не интересно, ему важно было знать, что же находится внутри. Что вырвется на свободу, если лед вдруг растает.
Когда поверхностное изучение не принесло особых плодов, Ли попробовал копнуть глубже. Он вызывал Придда к себе почти каждый вечер, и они говорили. Эти беседы все больше убеждали маршала севера, что Эмиль был прав, отправляя спрута к нему. Здесь ему было самое место.
Впрочем, несомненно, глубокий внутренний мир Придда так и оставался для него тайной, покрытой мраком. А теперь Ли ощущал, что подошел вплотную к этой тайне, и ей уже не вырваться.
Их сегодняшняя беседа как всегда течет ровно. Пока Савиньяк не касается геральдики в целом и герба дома волн в частности.
- Ваше фамильное чудовище, полковник, вылезло из глубин, а вы, кажется, не только не торопитесь последовать его примеру, но еще и прикрылись толстым слоем льда сверху?
Ли почти слышит треск, и протяжное завывание воздуха под толщей замерзшей воды.
- Желаете узнать что там, в глубине? – Придд холодно ухмыляется, почти неуловимо подаваясь навстречу.
Савиньяк подходит к нему почти вплотную, заглядывает в глаза, ладони скользят по плечам спрута, по спине, и Лионель вдруг порывисто прижимает его к себе, жестко кладя руку на затылок, что бы тот не вздумал отвести глаза. Лед медленно тает под жарким, южным взглядом Савиньяка.
- Чего вы ждете, маршал? Вы знаете, как больно воде, когда в нее заходят люди, как больно дну, когда по нему ступают ноги? Оно прогибается, дрожит под каждым шагом, вода вокруг плещется, стонет, а люди идут и не думают. Им все равно. А Лед это ведь так удобно, он все выдержит, он защитит, нужно только привыкнуть. А ходить по воде, нежно касаясь стопами волн умел только один человек. И он, к сожалению, мертв. – Вода выплескивается из глаз Валентина и течет по щекам.
Ли становится стыдно. Действительно – кто его просил лезть мальчишке в душу, даже не постучавшись, не сняв сапог? Лионель нежно проводит рукой по его волосам, гладит спину, не давая отстраниться, заледенеть вновь, а потом наклоняется к подрагивающим тонким губам.
Губы Придда холодные и солоноватые, как морская вода, Ли увлеченно срывает с них короткие поцелуи, дразнит, прикусывает, пока они не становятся горячими, а потом нежно раздвигает их языком. Целоваться с ним оказывается даже приятнее, чем говорить – спрут такой отзывчивый, понятливый, и Ли не замечает, когда командование процессом успело перейти в чужие руки. Рубашки сброшены на пол спальни – он помнит, как перебираясь сюда, в порыве страсти случайно приложил Придда спиной об косяк – а сам Ли лежит на кровати, наслаждаясь тем, как Валентин нежно целует его запястье, прикусывает тонкую кожу на локтевом сгибе, скользит губами по плечу, оставляет отметины на шее, спускается ниже, стягивает с него остатки одежды, легкими поцелуями-укусами проходится по внутренней поверхности бедра, колену, голени, движется тем же маршрутом по другой ноге…
Ночью Ли снится привычный пирс и на самом краю все те же двое. Пальцы братьев сплетаются, с плеч Валентина соскальзывает рубашка, а сам он вслед за Джастином соскальзывает в воду. Ли бежит к краю со всех ног, оскальзываясь на покрытых тиной и плесенью досках, ныряет, надеясь вытащить, спасти. Он обхватывает юношу за талию, но поверхность воды покрыта толстым слоем льда, они в ловушке. Ли захлебывается и просыпается, что бы успеть увидеть, как Придд, абсолютно одетый, на цыпочках крадется к двери. Вскочить и схватить его за руку становится делом нескольких секунд.
- Куда-то собрался?
Придд молчит, опустив глаза, но не вырывается, и Ли осторожно обнимает его сзади и, наклонившись к самому уху, шепчет всякую чушь о том, что он никуда его не отпустит, тем более сейчас, посреди ночи, и что если он не останется…
- Зачем? – спрашивает Придд, и голос его чуть дрожит.
- Потому что ты мне нужен. И я не дам тебе снова заледенеть. Я стану твоей весной.
Придд поворачивается, обхватывает его руками, и почти неслышно шепчет:
- Только не оступись… ты утонешь в моей боли.